Интерьер в интерьере. Выставка русских художников 1930-2015

Восьмого октября 2015 года в недавно отреставрированной усадьбе-музее Муравьевых-Апостолов (Старая Басманная д.23/9) была открыта камерная выставка галереи «Кварта» под названием «Интерьер в интерьере».

Мысль о том, что полотна, представленные на выставке, должны неким образом переплетаться с чудесным старинным интерьером, возникла спонтанно, под влиянием, что называется, духа или атмосферы самого места. И вот уже вдоль беленых стен, под сводами усадьбы возникают ожившие грезы и видения самых разнообразных художников, творивших начиная с 30-х годов прошлого века и тех, что творят поныне. Сначала зритель ныряет в огромное окно мастерской именитого живописца Евгения Расторгуева, чтобы разглядеть Фрунзенскую набережную середины прошлого века, залитую тончайшим лавандовым светом, столь неожиданно реальным и, в то же время, таким безответственно сюрреалистичным и смелым в контексте эпохи. Воздушная работа того же автора «На балконе» слегка коснется зрителя своим легким, наполненным солнечной энергией, ветром, прежде чем подвести его к стенду Евсея Решина, усеянному филигранно исполненными мастерской рукой миниатюрами 30-х годов 20 века. Каждая работа – обрывок уже несуществующей реальности, объемный, подробный и переданный максимально аутентично. Так же детально, однако,куда как более романтично, выглядят интерьеры, исполненные уже явно женской, но не менее уверенной рукой НадеждыВоробьевой, похожие на погруженные в глубокий сон загадочные существа, внезапно оживающие от неровно падающих полос света.

Оторвав взгляд от столика художника, на котором уютно пристроились самые неожиданные предметы, включая загадочную зеленую рюмку, словно украденную с полотна Петра Кончаловского, зритель застывает в легком недоумении. На следующем стенде представлены два автора, чьи работы явно опережают свое время. Авангардные интерьеры известного архитектора Василия Миняева поражают своей актуальностью и дерзостью. А прозрачные работы Натальи Орловой, художницы-открытия галереи «Кварта», очень рано ушедшей из жизни, балансируют на грани, недвусмысленно отдавая духом 60х, раскрепощенностью и беспечностью истинно одаренного творца. Однако, уже следующий мини-зал погружает зрителя в уютную атмосферу дачного сезона. С разных сторон слышны радостные возгласы гостей, подмечающих привычный интерьер подмосковных дач, милые глазу покосившиеся дверцы, шкафчики, тумбочки, стулья… Несмотря на временной разрыв, отделяющий зрителя от дачных интерьеров Инны Медниковой, Надежды Воробьевой и Евгения Расторгуева, они неизменно порождают эффект «дежавю» и будто окутывают зрителя своим теплом, убаюкивая и рождая ощущение неразрывной связи времен.

Выскользнув из нежных дачных объятий, зритель попадает в мир театральной фантасмагории, где царят условность и декоративность. Объемные работы маститой театральной художницы Тамары Гусевой поражают воображение своей нестандартностью, а изящные миниатюры с изображением лестницы в Одесском театре или грандиозные колонны усадьбы Останкино источают безошибочный запах театральных кулис, тяжелых бархатных гардин и шершавых красных ковров. Здесь же, слегка особняком, еще не театр, но уже не реальность, стоит работа современного художника Андрея Кофмана «Интерьер», - мощное невообразимое полотно, населенное крылатыми существами, погруженными в свой хаотично-сосредоточенный мир, смело нареченное кем-то из зрителей «современным Босхом».

В небольшом зале, рядом с грандиозным зеркалом поселились две картины, созданные почти одновременно, но столь очевидно отстоящие друг от друга по восприятию, как минимум на целую эпоху. «Стол поэта» Тамары Гусевой исполнен приглушенных тонов, словно автор лишь прикасается к таинству слова, а эскиз к комедии Шекспира Натальи Каграмановой обрушивает на зрителя буйство красок и мощь фактуры.

В современном зале представлены очень разные художники, которые вызывают неизменный интерес у зрителей, текущих нескончаемым потоком мимо восточного уголка, представленного, например, вкусным натюрмортом Нины Габриэлян, чья загадочная техника порождает немало вопросов. «Пуантилизм прямо…», — слышится удивленный комментарий высокой изящной дамы в черном платье. Здесь же, более сдержанный в красках, но словно голографичный оттиск реальности, возникает натюрморт Льва Рапопорта, а между ними то ли картина, то ли живая инсталляция, нежно-розовое полотно Екатерины Тихоновой.

Наткнувшись на обшарпанный столик времен «коммуналок» со стихами Аполлинера в замасленной обложке и керосиновой лампой, зритель попадает в 70е годы, пусть и переосмысленные современным художником Олегом Ивановым и напоминающие послание из будущего, хотя кому-то они навевают мысль об «абсолютном покое вещей и оптическом видении» Давида Штеренберга.

И снова связь времен ведет зрителя по кругу. Одна из поздних работ Надежды Воробьевой «Интерьер с собачкой» с уютной, но какой-то одинокой швейной машинкой в центре перекликается с картиной ее дочери, Екатерины Тихоновой, исполненной в совершенно иной, брызжущей красками, манере, где, однако, под вазой с цветами застыл столик из-под той самой одинокой швейной машинки. А в центре – снова окно. Девочка и собачка, погруженные в призрачный свет послеполуденного солнца, картина-сон, почему-то вызывающая мысль о теплых венецианских мостовых, где бок о бок бродят миф и реальность.

И, наконец, зритель оказывается перед последней оформленной стеной, где, казалось бы, должна поселиться повседневность, свойственная современной фотографии. Однако, работы Дмитрия Калязенского невероятно далеки от реальности и стремятся, скорее, вскрыть ее эзотеричное нутро, прикоснуться к тайне бытия, просверлить ее холодным оптическим взглядом. Выполненные по старой технологии черно-белые фотографии серии «Ъ» - это картинки – галлюцинации, выныривающие из полупрозрачной дымки и вновь исчезающие перед взглядом изумленного зрителя, тонко передающие ощущение ускользающего времени.

Выставка продолжалась до 18 октября.